В западной, а позже и в отечественной прессе с легкой руки журналистов эта война часто называлась "советским Вьетнамом". Никто не сомневался, что "русские" на своих боевых вертолетах могли достичь даже самых отдаленных районов этой изолированной от всего мира страны. Но даже самые объективные прогнозы сводились к одному: если советские войска хотят получить выгодные для себя долгосрочные последствия, им надо "сойти на землю". Иначе им никогда не справиться с вооруженными повстанцами у себя в тылу. Моджахеды не были едины в своей борьбе. Но, как это ни может показаться парадоксальным, опыт не только советско-афганской войны показывает, что сила не всегда в единстве. Одно племя или аул могли, увидев для себя в этом выгоду, или под давлением силы заключить союз с завоевателями, но другие продолжали борьбу, так как в этой стране на протяжении многих столетий каждый сам обеспечивал себе выживание.

В отсталом Афганистане было мало индустриальных центров, в городах промышленное производство было развито слабо, не было сколь нибудь сильного рабочего класса и, вследствие этого, рабочей организации, на которую, согласно традиции, могла бы опереться марксистская партия. Проводя иногда довольно продуманную колониальную политику, советские оккупанты и их афганские союзники наделяли дополнительными властными полномочиями многих местных князьков, что еще больше усиливало пульверизацию общества, начатую Амином и Тараки, и создавало опасную основу для сохранения раздробленности и междоусобной войны в Афганистане на многие годы вперед. С первых дней войны даже оптимисты считали, что для реинтегрирования страны потребовалась бы смена, по крайней мере, одного поколения и гораздо больше при условии, что русские, не смотря на противодействие мирового сообщества, в ближайшем будущем не отказались бы от своего эксперимента - и это пророчество сбывается.

В силу этих причин за пределами стран социалистического содружества почти никто не сомневался в том, что коммутистический режим в Афганистане не способен к самостоятельному существованию, и после вывода оттуда подразделений советской армии от него ничего не останется, кроме ненависти к русским, страна же впадет в продолжительный период хаоса и гражданской войны. Даже высшее советское руководство и верхи генералитета во многом разделяли это бытовавшее на Западе мнение, и именно поэтому продолжали настаивать на дальнейшем военном вмешательстве. Советские лидеры просто не имели другого выхода - ведь они не могли допустить падение марксистского правительства.

Однако, афганские повстанцы, располагая лишь ограниченным арсеналом оружия, которое доставалось им преимущественно от распадавшейся афганской армии (к концу 1980 года она составляла 30% от своей и без того ранее сокращенной численности) , а также не очень значительной военной помощью извне (преимущественно ракеты земля-воздух) , оказывали агрессору отчаянное сопротивление. Не смотря на то, что советское военное присутствие в Афганистане было обеспеченно огромными техническими и людскими резервами, даже по самым оптимистичным оценкам умиротворение должно было бы занять многие годы. Многие прекрасно помнили о том, как России в конце XIX века пришлось потратить целых 25 лет на завоевание гораздо меньшей по площади страны на Кавказе - Дагестана.

В западной, а позже и в отечественной прессе с легкой руки журналистов эта война часто называлась "советским Вьетнамом". Никто не сомневался, что «русские» на своих боевых вертолетах могли достичь даже самых отдаленных районов этой изолированной от всего мира страны. Но даже самые объективные прогнозы сводились к одному: если советские войска хотят получить выгодные для себя долгосрочные последствия, им надо "сойти на землю". Иначе им никогда не справиться с вооруженными повстанцами у себя в тылу. Моджахеды не были едины в своей борьбе. Но, как это, не может показаться парадоксальным, опыт не только советско-афганской войны показывает, что сила не всегда в единстве. Одно племя или аул могли, увидев для себя в этом выгоду, или под давлением силы заключить союз с завоевателями, но другие продолжали борьбу, так как в этой стране на протяжении многих столетий каждый сам обеспечивал себе выживание.

В отсталом Афганистане было мало индустриальных центров, в городах промышленное производство было развито слабо, не было сколько-нибудь сильного рабочего класса и, вследствие этого, рабочей организации, на которую, согласно традиции, могла бы опереться марксистская партия. Проводя иногда довольно продуманную колониальную политику, советские оккупанты и их афганские союзники наделяли властными дополнительными полномочиями многих местных князьков, что еще больше усиливало пульверизацию общества, начатую Амином и Тараки, и создавало опасную основу для сохранения раздробленности и междоусобной войны в Афганистане на многие годы вперед. С первых дней войны даже оптимисты считали, что для реинтегрирования страны потребовалась бы смена по крайней мере одного поколения и гораздо больше при условии, что русские, не смотря на противодействие мирового сообщества, в ближайшем будущем не отказались бы от своего эксперимента - и это пророчество сбывается.

В силу этих причин за пределами стран социалистического содружества почти никто не сомневался в том, что коммунистический режим в Афганистане не способен к самостоятельному существованию, и после вывода оттуда подразделений советской армии от него ничего не останется, кроме ненависти к русским, страна же впадет в продолжительный период хаоса и гражданской войны. Даже высшее советское руководство и верхи генералитета во многом разделяли это бытовавшее на Западе мнение, и именно поэтому продолжали настаивать на дальнейшем военном вмешательстве. Советские лидеры просто не имели другого выхода - ведь они не могли допустить падение марксистского правительства.

Однако, афганские повстанцы, располагая лишь ограниченным арсеналом оружия, которое доставалось им преимущественно от распадавшейся афганской армии (к концу 1980 года она составляла 30% от своей и без того ранее сокращенной численности), а также не очень значительной военной помощью извне (преимущественно ракеты земля-воздух), оказывали агрессору отчаянное сопротивление. Не смотря на то, что советское военное присутствие в Афганистане было обеспеченно огромными техническими и людскими резервами, даже по самым оптимистичным оценкам умиротворение должно было бы занять многие годы. Многие прекрасно помнили о том, как России в конце XIX века пришлось потратить целых 25 лет на завоевание гораздо меньшей по площади страны на Кавказе - Дагестана.

То, что произоло в Кабуле в апреле 1978 года, и что многие годы называлось Апрельской революцией, на самом деле (как совершенно правильно сказал Надджибулла в беседе с Э.А. Шеварнадзе в 1987 году, была вовсе не революция, и даже не восстание, а переворот. Советское руководство узнало о совершенном перевороте в Кабуле из сообщений иностранных агентств, а лишь затем получило информацию из посольства СССр в Афганистане.

Позже лидер НДПА Тараки доверительно сказал Г. Кириенко, что они сознательно не стали заранее ставить в известность советских представителей о готовившемся перевороте, опасаясь, что Москва попытается отговорить их от вооруженного выступления ввиду отсутствия в стране революционной ситуации.

НДПА не смогла получить в афганском обществе сколько-нибудь массовой поддержки, без чего государственный переворот не мог перерасти в социальную революцию.

Феодалы, крупная буржуазия, почти все духовенство открыто выступили против нового режима. За духовенством пошло большинство народа.

Наши партийные идеологи и международники, прежде всего М.А.Суслов и Б.Н.Пономарев сразу же после апрельских событий 1978 года стали рассматривать Афганистан как еще одну социалистическую, в близкой перспективе, страну. Афганистан этим деятелям виделся «второй Монголией», перепрыгивающей из феодализма в социализм.

Афганские первые лица неоднократно: сначала Тараки, затем Амин не раз и не два предлагали ввести Советские войска на землю Афганистана, но наше руководство было единодушно против до октября 1979 года.

3 октября 1979 года в беседе с главным военным советником генерал-полковником С.К. Магометовым он сказал следующее: "Мы готовы принять любые ваши предложения и планы. Мы предлагаем вам смелее принимать участие во всех наших делах... Я преданный советист и прекрасно понимаю, что если бы не было в Монголии вашего присутствия, то МНР не продержалась бы и одного дня. Китай бы проглотил её. Так почему вы стесняетесь сотрудничать с нами так, как с Монголией? Вы же знаете, что ДРА идёт по пути построения нового общества, без классов, у нас общая арксистско-ленинская идеология и наша цель - построение социализма в ДРА".

Министр обороны СССР Д.Ф.Устинов, министр иностранных дел СССР А.А.Громыко, председатель КГБ СССР Ю.В.Андропов до октября 1979 года были категорически против ввода войск в Афганистан, о том, кто именно: Андропов или Устинов первым изменил свою точку зрения, и сказал «да», в пользу ввода войск, сегодня мы можем только догадываться. Нам, однако, ясно, что они уже вдвоем «дожали» Громыко..

Создавалось ощущение, что над ними что-то довлело. Это нечто большее, чем просто преувеличенные опасения насчет угрозы замены просоветского режима в Кабуле на реакционный исламский, к тому же проамериканский, что обозначало бы выход США на южную границу СССР.

Элемент такого беспокойства о безопасности нашей страны бесспорно и весомо присутствовал здесь. Но главную роль, похоже, играло опять-таки идеологически обусловленное ложное представление - будто речь шла об опасности потерять перспективную социалистическую страну.

Вот как вспоминает в своей книге «Памятное» А.А.Громыко: «Я зашел к Брежневу и задал вопрос:

Не стоит ли решение о вводе наших войск оформить как-то по государственной линии?

Брежнев помедлил с ответом, вызвал М.А.Суслова. Брежнев проинформировал его о нашем разговоре, от себя добовил:

Нужно принимать решение, срочно! Либо игнорировать обращение Афганистана о помощи, либо спасти народную власть и действовать в соответствии с Советско-Афганским договором.

Суслов ему отвечает:

У нас с Афганистаном имеется договор, и надо обязательство выполнять быстро, раз мы уже так решили. А на ЦК обсудим позднее .

Из материалов XXVI съезда КПСС: «Империализм развязал настоящую необъявленную войну против афганской революции. Это создало прямую угрозу и безопасности нашей южной границе. Такое положение вынудило нас оказать военную помощь, о которой просила дружественная страна».

Поначалу Реакция ограничилась засылкой в страну сравнительно небольших банд. Постепенно вылазки становились все более массовыми и организованными. Под угрозу было поставлено само существование демократического Афганистана. Афганское руководство было вновь обратиться к Советскому союзу с просьбой оказания военной помощи.

Советское правительство удовлетворило просьбу ДРА, и в страну были введены ограниченные силы Советских войск.

Л.И.Брежнев, отвечая на вопросы корреспондента газеты «Правда» говорил:

Для нас было непростым решением направить в Афганистан Советские военные контингенты. Единственная задача, поставленная перед Советскими контингентами - содействии афганцам в отражении агрессии извне. Они будут полностью выведены из Афганистана, как только отпадут причины, побудившие Афганское руководство обратиться с просьбой об их вводе.

Отсутствие достоверной информации вынуждало советских и иностранных наблюдателей искать свое объяснение событий тех лет. В этом отношении характерными является точка зрения Джорджа Кеннана, который придавал особое значение озабоченности в СССР возвышения исламского фундаментализма, Селига Харисона, считающего, что в СССР сложилось мнение об афганском лидере Х. Амине как о национал- оппортунисте, который вполне способен заключить сделку с Вашингтоном, Раймунда Гартхоффа, который ссылался на беспокойство Советского Союза в связи с американской интервенцией в Иране. А английский публицист Марк Урбан сформулировал ряд причин, по которой Советские войска вошли в Афганистан:

• 1. сохранение дружественного правительства в Кабуле;
• 2. смещение Х. Амина и его приближенных;
• 3. упрочить свое стратегическое положение (военные базы и т.д.);
• 4. стремление изменить в свою пользу соотношение сил в регионе;
• 5. распространение советской идеологии;
• 6. вмешательство в политику запада по отношению к странам третьего мира .

Можно согласиться с Урбаном в том, что Х. Амин был мало предсказуем и потому не внушал доверия Л.И.Брежневу и его окружению.

Его политика вела к развалу армии и отрыву от народных масс, хотя и не только по его вине. Эти тенденции еще больше усилились после коварного убийства Тараки по указанию Амина. Вероятно, это была одна из причин согласия СССР на предложение Кабула о вводе Советских войск в Афганистан.

Западные официальные структуры и пресса оценили как, по меньшей мере, фальсифицирующее заявление правительство СССР о том, что войска были введены по просьбе афганского руководства для помощи последнему в борьбе с восставшими бандитами и во имя исполнения интернационального долга.

Активной критике подверглись также неоднократные заявления советских лидеров о неких «внешних силах», оказывающих содействие афганским повстанцам.

На западе по разному оценивались цели Советского Союза в этой войне. Одни видели в ней желание сверхдержавы изменить баланс сил в регионе, стремление вести диалог с окрестными государствами, главным образом с Пакистаном, с позиции силы, и продемонстрировать всему Миру мощь и волю Советского Союза. Другие, не отрицая, в основном, всего этого, перенесли центр тяжести на то, что Советский Союз просто не мог оставить без помощи коммунистический режим в этой стране, где его неизбежно ожидал хаос и поражение.

Некоторые политические экстремисты на Западе склонны даже были считать, что советская агрессия в Афганистане ни больше ни меньше, как долгосрочная стратегия, нацеленная на получение геостратегического преимущества, связанного с получением доступа к теплым морям и нефтяным ресурсам Персидского залива.

Таким образом, складывая все воедино, можно сделать вывод: афганская революция терпела крах, и на спасение апрельской революции были брошены Советские войска, попутно решая и другие задачи в этом регионе.

Несомненно, и это главное, это было попыткой повторить вторую «Монголию».

В самом начале появление Советских солдат было воспринято большинством населения ДРА доброжелательно, хотя случались обстрелы советских машин на марше.

Незаметный небольшой музей на окраине Москвы. Это лишь маленький памятник разрушительному и напрасному конфликту. Об этом музее в России мало кто знает - и еще меньше людей сюда ходит. Такое впечатление, что многие хотели бы вообще забыть о десятилетней войне, которую Советский Союз вел в Афганистане. О войне, которую называют "советским Вьетнамом". Но о ней никогда не забыть ни ветеранам Афганистана, ни их родным.

"ВЕТЕРАНЫ". Советский Союз в Афганистане

(в цикл фильмов "ВЕТЕРАНЫ", показанный на телеканале Al Jazeera, также входят фильмы: "Фолкленды", "Босния: осада Сараево" и "Руанда" - прим. ред.)

Это была крупнейшая военная операция Советского Союза после Второй мировой войны. 25 декабря 1979 года в Афганистан прибыли первые солдаты советской 40-й армии. Но мало кто из советских солдат понимал, что их втягивают в гражданскую войну чужого народа.

Президент США Джимми Картер назвал вторжение "самой серьезной угрозой миру после Второй мировой войны" и призвал к бойкоту Олимпийских игр, которые планировалось провести в Москве в 1980 году. США и их западные союзники решительно настроились не допустить успеха советской операции. Противникам Советов помогли - ресурсами и живой силой - и другие страны, например, Пакистан и Саудовская Аравия, имевшие свои собственные мотивы. Они снабжали и вооружали подразделения моджахедов, наносивших советским войскам жестокие удары. Советские солдаты называли боевиков "духами" - привидениями. Днем афганцы были мирными и дружелюбными, а ночью превращались во врагов.

В ходе войны кто-то из советских солдат даже дезертировал с поля боя - и, выбирая между Афганистаном и неминуемым наказанием в СССР, они выбирали Афганистан. А те, кто оставался со своими, все тяжелее чувствовали на себе последствия событий, начавшихся дома. К середине восьмидесятых в самой коммунистической системе начали появляться серьезные трещины. "Железный занавес" начал падать, негибкая и неэффективная командная экономика была неспособна обеспечить всем необходимым своих граждан - как тех, кто просто жил, так и тех, кто сражался.

Между тем, у моджахедов таких проблем не возникало. Они получали из различных источников самое современное оружие, бесперебойно поставлявшееся через Пакистан. У них были и американские "Стингеры", и китайские крупнокалиберные пулеметы, и британские гранатометы.

Советскому народу отказывали в информации о войне. Но весь остальной мир получал ее в изобилии. Конфликт стал не просто одной из битв "холодной войны" - он превратился в пропагандистское сражение. По всему миру распространялись передачи, в которых Советы обвинялись в страшных злодеяниях. В знаменитом голливудском фильме "Рэмбо-3" советские солдаты предстают убийцами и садистами, которым противостоят лишь благородные бойцы-моджахеды и один американский герой.

В 1987 году, когда международное сообщество в очередной раз оказало давление на советское правительство, и престиж Советского Союза лежал в руинах, начались переговоры о выводе войск.

На Западе многие начали радоваться поражению Советского Союза. Они не знали, что пройдет несколько лет - и те самые моджахеды, которых они поддерживали, повернут оружие против них самих.

15 февраля 1989 года через мост, отделяющий Советский Союз от Афганистана, пешком перешел последний советский солдат. По официальным данным, в результате конфликта погибло 15 тысяч советских солдат; ранено было 50 тысяч. Но тем, кто возвращался домой, еще предстояла другая - совсем другая - битва.

Этот памятник в городе Екатеринбурге в Западной Сибири называют "черным тюльпаном" - так называли транспортные самолеты, которыми тела погибших перевозились из Афганистана в СССР. Но даже из тех, кто вернулся живым, многие до сих пор помнят, насколько мало поддержки они увидели, когда пришли домой.

В 1991 году, через два года после вывода советских войск из Афганистана, Советского Союза не стало. Государства, которое послало их в Афганистан сражаться и умирать, больше не существовало. Эти нежданные перемены для многих оказались ударом. Многие чувствуют одно и тоже - что общество, в которое они вернулись, оказалось для них чужим.

Они бы забыли, если бы могли - но они не могут забыть, и им приходится жить со всем этим. Я бы даже сказал, что они и не должны забывать. Они должны передать то, что знают, своим детям, и их дети должны знать, что нет ничего хуже войны; что война безжалостна к любому, кто стоит на ее пути.

Песни ветеранов войны стали в странах бывшего Советского Союза своего рода мини-индустрией. Для некоторых ветеранов музыка - то самое средство, с помощью которого они стараются примириться со своим прошлым и сделать так, чтобы то, что они пережили, не было забыто.

Сегодня своих юношей на войну посылает уже не коммунистический Советский Союз, а Российская Федерация. К "черному тюльпану" в Екатеринбурге уже добавился новый памятник. На нем написано единственное и оттого страшное слово - "ЧЕЧНЯ".

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.