Сегодня на уроке мы поговорим о повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза», узнаем подробности её создания, исторический контекст, определим, в чём новаторство автора, проанализируем характеры героев повести, а также рассмотрим нравственные вопросы, поднятые писателем.

Надо сказать, что выход в свет этой повести сопровождался необыкновенным успехом, даже ажиотажем среди русской читательской публики, что неудивительно, потому что появилась первая русская книга, героям которой можно было бы так же сопереживать, как и «Страданиям юного Вертера» Гёте или «Новой Элоизе» Жан-Жака Руссо. Можно сказать, что русская литература начала становиться на один уровень с европейской. Восторг и популярность были такими, что началось даже паломничество к месту событий, описанных в книге. Как вы помните, дело происходит недалеко от Симонова монастыря, место получило название «Лизин пруд». Это место становится настолько популярным, что некоторые злоязычные люди даже сочиняют эпиграммы:

Здесь утопилася
Эрастова невеста…
Топитесь, девушки,
В пруду довольно места!

Ну можно ль поступать
Безбожнее и хуже?
Влюбиться в сорванца
И утопиться в луже.

Всё это способствовало необыкновенной популярности повести среди русских читателей.

Естественно, популярность повести придавал не только драматичный сюжет, но и то, что она вся была художественно необычна.

Рис. 2. Н. М. Карамзин () Вот что он пишет: «Говорят, что автору нужны таланты и знания: острый, проницательный разум, живое воображение и проч. Справедливо, но сего не довольно. Ему надобно иметь и доброе, нежное сердце, если он хочет быть другом и любимцем души нашей; если хочет, чтобы дарования его сияли светом немерцающим; если хочет писать для вечности и собирать благословения народов. Творец всегда изображается в творении, и часто против воли своей. Тщетно думает лицемер обмануть читателей и под златою одеждою пышных слов сокрыть железное сердце; тщетно говорит нам о милосердии, сострадании, добродетели! Все восклицания его холодны, без души, без жизни; и никогда питательное, эфирное пламя не польется из его творений в нежную душу читателя…», «Когда ты хочешь писать портрет свой, то посмотрись прежде в верное зеркало: может ли быть лицо твое предметом искусства…», «Ты берешься за перо и хочешь быть автором: спроси же у самого себя, наедине, без свидетелей, искренно: каков я? ибо ты хочешь писать портрет души и сердца своего…», «Ты хочешь быть автором: читай историю несчастий рода человеческого - и если сердце твое не обольется кровию, оставь перо, - или оно изобразит нам хладную мрачность души твоей. Но если всему горестному, всему угнетенному, всему слезящему открыт путь в чувствительную грудь твою; если душа твоя может возвыситься до страсти к добру, может питать в себе святое, никакими сферами не ограниченное желание всеобщего блага: тогда смело призывай богинь Парнасских - они пройдут мимо великолепных чертогов и посетят твою смиренную хижину - ты не будешь бесполезным писателем - и никто из добрых не взглянет сухими глазами на твою могилу…», «Одним словом: я уверен, что дурной человек не может быть хорошим автором». Вот художнический девиз Карамзина: дурной человек не может быть хорошим писателем.

Так до Карамзина в России ещё никто не писал. Притом необычность начиналась уже с экспозиции, с описания места, где будет происходить действие повести.

«Может быть, никто из живущих в Москве не знает так хорошо окрестностей города сего, как я, потому что никто чаще моего не бывает в поле, никто более моего не бродит пешком, без плана, без цели - куда глаза глядят - по лугам и рощам, по холмам и равнинам. Всякое лето нахожу новые приятные места или в старых новые красоты. Но всего приятнее для меня то место, на котором возвышаются мрачные, готические башни Си...нова монастыря» (рис. 3).

Рис. 3. Литография Симонова монастыря ()

Здесь тоже есть необычность: с одной стороны, Карамзин точно описывает и обозначает место действия - Симонов монастырь, с другой стороны, эта зашифрованность создаёт некую таинственность, недосказанность, что очень соответствует духу повести. Главной становится установка на невымышленность событий, на документальность. Неслучайно рассказчик скажет, что он узнал об этих событиях от самого героя, от Эраста, который поведал ему об этом незадолго до своей смерти. Именно это ощущение, что всё происходило рядом, что можно было быть свидетелем этих событий, заинтриговывало читателя и придавало повести особый смысл и особый характер.

Рис. 4. Эраст и Лиза («Бедная Лиза» в современной постановке) ()

Любопытно, что эта частная, незамысловатая история двух молодых людей (дворянина Эраста и крестьянки Лизы (рис. 4)) оказывается вписанной в очень широкий исторический и географический контекст.

«Но всего приятнее для меня то место, на котором возвышаются мрачные, готические башни Си...нова монастыря. Стоя на сей горе, видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра »

Слово амфитеатр Карамзин выделяет, и это, наверное, неслучайно, ведь место действия становится своеобразной ареной, где разворачиваются события, открытые для взора всех (рис. 5).

Рис. 5. Москва, XVIII век ()

«великолепная картина, особливо когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на бесчисленных златых куполах, на бесчисленных крестах, к небу возносящихся! Внизу расстилаются тучные, густо-зеленые цветущие луга, а за ними, по желтым пескам, течет светлая река, волнуемая легкими веслами рыбачьих лодок или шумящая под рулем грузных стругов, которые плывут от плодоноснейших стран Российской империи и наделяют алчную Москву хлебом» (рис. 6).

Рис. 6. Вид с Воробьевых гор ()

На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада; там молодые пастухи, сидя под тению дерев, поют простые, унылые песни и сокращают тем летние дни, столь для них единообразные. Подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавый Данилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются Воробьевы горы. На левой же стороне видны обширные, хлебом покрытые поля, лесочки, три или четыре деревеньки и вдали село Коломенское с высоким дворцом своим».

Любопытно, для чего частную историю Карамзин как бы обрамляет этой панорамой? Оказывается, эта история становится часть общечеловеческой жизни, принадлежностью русской истории и географии. Это всё придавало описанным в повести событиям обобщающий характер. Но, давая общий намёк на эту всемирную историю и эту обширную биографию, Карамзин всё же показывает, что частная история, история отдельных людей, ничем не знаменитых, простых, влечет его к себе намного сильнее. Пройдет 10 лет, и Карамзин станет профессиональным историком и начнет работать над своей «Историей государства российского», написанной в 1803-1826 гг (рис. 7).

Рис. 7. Обложка книги Н. М. Карамзина «История государства российского» ()

Но пока в центре его литературного внимания история простых людей - крестьянки Лизы и дворянина Эраста.

Создание нового языка художественной литературы В языке художественной литературы даже на закате XVIII века еще господствовала теория трёх штилей, созданная Ломоносовым и отражавшая потребности литературы классицизма, с её представлениями о жанрах высоких и низких. Теория трёх штилей - классификация стилей в риторике и поэтике, различающая три стиля: высокий, средний и низкий (простой). Классицизм - художественное направление, ориентированное на идеалы античной классики. Но естественно, что к 90-м годам XVIII века эта теория уже устарела и становилась тормозом для развития литературы. Литература требовала более гибких языковых принципов, ощущалась потребность в сближении языка литературы с языком разговорным, но не простым крестьянским языком, а образованным дворянским. Потребность в книгах, которые были бы написаны так, как говорят люди в этом образованном обществе, уже ощущалась очень остро. Карамзин считал, что писатель, развив свой вкус, может создать такой язык, который стал бы разговорным языком дворянского общества. К тому же здесь подразумевалась еще одна цель: такой язык должен был вытеснить из повседневного обихода французский язык, на котором преимущественно русское дворянское общество еще изъяснялось. Таким образом, языковая реформа, которую проводит Карамзин, становится задачей общекультурной и имеет патриотический характер.

Пожалуй, главным художественным открытием Карамзина в «Бедной Лизе» становится образ рассказчика, повествователя. Речь идёт от лица человека, заинтересованного в судьбах своих героев, человека, неравнодушного к ним, сострадающего чужим несчастьям. Т. е. Карамзин создаёт образ рассказчика в полном соответствии с законами сентиментализма. И вот это становится небывалым, такое в русской литературе происходит впервые.

Сентиментализм - это мироощущение и тенденция мышления, направленные на выявление, усиление, подчёркивание эмоциональной стороны жизни.

В полном соответствии с замыслом Карамзина рассказчик неслучайно говорит: «Я люблю те предметы, которые трогают моё сердце и заставляют меня проливать слёзы нежной скорби!».

Описание в экспозиции пришедшего в упадок Симонова монастыря, с его разрушившимися кельями, а также разрушающейся хижины, в которой жили Лиза и её мать, уже с самого начала вводят в повесть тему смерти, создаёт тот мрачный тон, который и будет сопутствовать рассказу. И в самом начале повести звучит одна из главных тем и излюбленных идей деятелей Просвещения - мысль о внесословной ценности человека. И прозвучит она необычно. Когда рассказчик будет говорить об истории Лизиной матери, о ранней смерти её мужа, Лизиного отца, он скажет, что она долго не могла утешиться, и произнесёт знаменитую фразу: «…ибо и крестьянки любить умеют» .

Сейчас эта фраза стала почти крылатой, и мы часто не соотносим её с первоисточником, хотя в повести Карамзина она оказывается в очень важном историческом, художественном и культурном контексте. Оказывается, чувства простолюдинов, крестьян ничем не отличаются от чувств людей благородных, дворян, крестьянки и крестьяне способны на тонкие и нежные чувства. Это открытие внесословной ценности человека сделано деятелями эпохи Просвещения и становится одним из лейтмотивов повести Карамзина. Причём не только в этом месте: Лиза скажет Эрасту, что между ними ничего не может быть, поскольку она крестьянка. Но Эраст начнёт её утешать и будет говорить о том, что ему не нужно другого счастья в жизни, кроме любви Лизы. Оказывается, действительно, чувства простых людей могут быть столь же тонки и изысканны, как и чувства людей благородного происхождения.

В начале повести прозвучит еще одна очень важная тема. Мы видим, что в экспозиции своего произведения Карамзин сосредоточивает все основные темы и мотивы. Это тема денег и их губительной силы. При первом свидании Лизы и Эраста парень захочет вместо запрошенных Лизой пяти копеек за букет ландышей дать ей рубль, но девушка откажется. Впоследствии же, как бы откупаясь от Лизы, от её любви, Эраст даст её десять империалов - сто рублей. Естественно, Лиза машинально возьмёт эти деньги, а потом попытается через свою соседку, крестьянскую девочку Дуню, передать их своей матери, но и матери эти деньги окажутся ни к чему. Она не сможет ими воспользоваться, так как при известии о смерти Лизы сама скончается. И мы видим, что, действительно, деньги являются той губительной силой, которая приносит людям несчастье. Достаточно вспомнить печальную историю самого Эраста. По какой причине он отказался от Лизы? Ведя легкомысленную жизнь и проигравшись в карты, он вынужден был жениться на богатой пожилой вдове, т. е. он тоже фактически продаётся за деньги. И вот эту несовместимость денег как достижения цивилизаций с естественной жизнью людей и демонстрирует Карамзин в «Бедной Лизе».

При достаточно традиционном литературном сюжете - рассказе о том, как молодой повеса-дворянин соблазняет простолюдинку - Карамзин всё же решает его не совсем традиционно. Уже давно было замечено исследователями, что Эраст вовсе не является таким традиционным примером коварного соблазнителя, он действительно любит Лизу. Он человек с добрым умом и сердцем, но слабый и ветреный. И вот эта ветреность его и губит. И губит его, как и Лизу, слишком сильная чувствительность. И вот здесь заключается один из главных парадоксов карамзинской повести. С одной стороны, он проповедник чувствительности как пути морального совершенствования людей, а с другой стороны, он же показывает, как чрезмерная чувствительность может принести пагубные последствия. Но Карамзин не моралист, он не призывает осуждать Лизу и Эраста, он призывает нас сочувствовать их горестной судьбе.

Так же необычно и новаторски Карамзин использует в своей повести пейзажи. Пейзаж у него перестает быть просто местом действия и фоном. Пейзаж становится своеобразным ландшафтом души. То, что происходит в природе, часто отражает то, что происходит в душе героев. И природа как будто бы отвечает героям на их чувства. Например, вспомним прекрасное весеннее утро, когда Эраст впервые приплывает по реке на лодке к домику Лизы, и наоборот, мрачную, беззвёздную ночь, сопровождающуюся бурей и громом, когда происходит грехопадение героев (рис. 8). Таким образом, пейзаж становился тоже активной художественной силой, что также являлось художественным открытием Карамзина.

Рис. 8. Иллюстрация к повести «Бедная Лиза» ()

Но главным художественным открытием становится образ самого рассказчика. Все события поданы не объективно и бесстрастно, а через его эмоциональную реакцию. Он-то и оказывается подлинным и чувствительным героем, потому что способен переживать несчастья других, как свои. Он оплакивает своих слишком чувствительных героев, но при этом остается верен идеалам сентиментализма и верным приверженцем идеи чувствительности как способа достижения социальной гармонии.

Список литературы

1. Коровина В.Я., Журавлёв В.П., Коровин В.И. Литература. 9 класс. М.: Просвещение, 2008 год.
2. Ладыгин М.Б., Есин А.Б., Нефёдова Н.А. Литература. 9 класс. М.: Дрофа, 2011 год.
3. Чертов В.Ф., Трубина Л.А., Антипова А.М. Литература. 9 класс. М.: Просвещение, 2012 год.

1. Интернет портал «Lit-helper» ()
2. Интернет портал «fb.ru» ()
3. Интернет портал «KlassReferat» ()

Домашнее задание

1. Прочитайте повесть «Бедная Лиза».
2. Охарактеризуйте главных героев повести «Бедная Лиза».
3. Расскажите, в чём новаторство Карамзина в повести «Бедная Лиза».

Письмо Николая Страхова Льву Толстому

Напишу Вам, бесценный Лев Николаевич, небольшое письмо, хотя тема у меня богатейшая. Но и нездоровится, и очень долго бы было вполне развить эту тему. Вы верно уже получили теперь биографию Достоевского — прошу Вашего внимания и снисхождения — скажите, как Вы ее находите. И по этому то случаю хочу исповедаться перед Вами. Все время писанья я был в борьбе, я боролся с подымавшимся во мне отвращением, старался подавить в себе это дурное чувство. Пособите мне найти от него выход. Я не могу считать Достоевского ни хорошим, ни счастливым человеком (что, в сущности, совпадает). Он был зол, завистлив, развратен, и он всю жизнь провел в таких волнениях, которые делали его жалким, и делали бы смешным, если бы он не был при этом так зол и так умен. Сам же он, как Руссо, считал себя лучшим из людей, и самым счастливым. По случаю биографии я живо вспомнил все эти черты. В Швейцарии, при мне, он так помыкал слугою, что тот обиделся и выговорил ему: «Я ведь тоже человек!». Помню, как тогда же мне было поразительно, что это было сказано проповеднику гуманности и что тут отозвались понятия вольной Швейцарии о правах человека.

Такие сцены были с ним беспрестанно, потому что он не мог удержать своей злости. Я много раз молчал на его выходки, которые он делал совершенно по-бабьи, неожиданно и непрямо; но и мне случилось раза два сказать ему очень обидные вещи. Но разумеется в отношении к обидам он вообще имел перевес над обыкновенными людьми, и всего хуже то, что он этим услаждался, что он никогда не каялся до конца во всех своих пакостях. Его тянуло к пакостям и он хвалился ими.

Висковатов стал мне рассказывать, как он похвалялся, что … в бане с маленькой девочкой, которую привела ему гувернантка. Заметьте при этом, что, при животном сладострастии, у него не было никакого вкуса, никакого чувства женской красоты и прелести. Это видно в его романах. Лица, наиболее на него похожие, — это герой Записок из Подполья, Свидригайлов в Прест. и Нак. и Ставрогин в Бесах; одну сцену из Ставрогина (растление и пр.) Катков не хотел печатать, но Д. здесь ее читал многим.

При такой натуре он был очень расположен к сладкой сентиментальности, к высоким и гуманным мечтаниям, и эти мечтания — его направление, его литературная аура и дорога.

В сущности, впрочем, все его романы составляют самооправдание, доказывают, что в человеке могут ужиться с благородством всякие мерзости.

Как мне тяжело, что я не могу отделаться от этих мыслей, что не умею найти точки примирения! Разве я злюсь? Завидую? Желаю ему зла? Нисколько; я только готов плакать, что это воспоминание, которое могло бы быть светлым, — только давит меня!

Припоминаю Ваши слова, что люди, которые слишком хорошо нас знают, естественно не любят нас. Но это бывает и иначе. Можно, при [долгом] близком знакомстве узнать в человеке черту, за которую ему потом будешь все прощать. Движение истинной доброты, искра настоящей сердечной теплоты, даже одна минута настоящего раскаяния — может все загладить; и если бы я вспомнил что-нибудь подобное у Д., я бы простил его и радовался бы за него. Но одно возведение себя в прекрасного человека, одна головная и литературная гуманность — Боже, как это противно!

Это был истинно несчастный и дурной человек, который воображал себя счастливцем, героем и нежно любил одного себя.

Так как я про себя знаю, что могу возбуждать сам отвращение, и научился понимать и прощать в других это чувство, то я думал, что найду выход и по отношения к Д. Но не нахожу и не нахожу!

Вот маленький комментарий к моей Биографии; я мог бы записать и рассказать и эту сторону в Д.; много случаев рисуются мне горазда живее, чем-то, что мною описано, и рассказ вышел бы гораздо правдивее; но пусть эта правда погибнет, будем щеголять одною лицевою стороною жизни, как мы это делаем везде и во всем!

Я послал вам еще два сочинения (дублеты), которые очень сам люблю, и которыми, как я заметил бывши у Вас, Вы интересуетесь. Pressense — прелестная книга, перворазрядной учености, а Joly — конечно лучший перевод М. Аврелия, восхищающий меня мастерством.

Еще давно, в Августе, я послал Вам в Ясную Еврейскую Библию. Прошу Вас не поленитесь — черкните, получили ли Вы ее? У меня есть если не сомнение, то возможность сомнения в том, дошла ли она до Вас.

Простите меня и прошу Вас, помните мою преданность. Теперь, хоть и нездоровится, чувствую себя недурно, освободясь от тяжелой работы. Но лучше ли я стал, Бог ведает — а ведь это главное.

Написал несколько страниц об Тургеневе (для Руси), но неужели Вы ничего не напишете? Ведь во всем, что писано, такая фальшь, холод! А я с ним помирился — хоть и не имею права так говорить: не знал его почти вовсе.

Графине мое усердное почтение, и если кто вспомнит. А как Вы нашли И. П. Минаева? Он очень восхищен.

Всей душою Ваш

Н. Страхов.

Дурным или плохим мы можем назвать человека, который испытывает потребность вредить другим и реализует ее, осознанно или полуосознанно, что может выражаться в распространении гадостей, навязывании чувства вины и сомнительных с моральной точки зрения убеждений.

Это не означает, что всех людей надо разделить на хороших и плохих раз и навсегда – у нас всех есть сильные и слабые стороны, каждый может поступить правильно или неправильно – однако это не отменяет того, что в конкретный промежуток времени тот или иной человек может быть именно для нас дурным или порядочным. И промежуток этот может быть очень длинным…

Некоторые люди становятся орудием Бога, другие могут стать орудием нижних миров, подрывая душевное равновесие окружающих. Они на интуитивном уровне способны улавливать наши чувствительные места, зоны неуверенности и сомнений и давить на них в самый неподходящий момент. При этом внешне все может выглядеть случайным и ненамеренным, однако имеет тенденцию повторяться из раза в раз.

Так, я однажды должна была сдать на рассмотрение документы по проекту, который очень долго готовила и под конец была крайне истощена психологически. После того как все было оформлено, и у меня их приняли, я со спокойной совестью пошла встретиться со своими давними знакомыми в кафе.

Я была не одинока в своих изысканиях: один из них также проходил подобный проект и был знаком с процедурой подачи документов. Пока я ждала заказанного у официанта блюда, речь зашла о технических трудностях, и этот знакомый стал утверждать, что нужно было подать еще один объемный документ. У меня свело скулы. Неужели я испортила работу двух лет, предоставив неправильный пакет документов?! Переборов чувство неловкости, я переспросила об этом своего знакомого и получила утвердительный ответ.

Домой я шла сама не своя. Было воскресенье, и начать процедуру подачи дополнительных документов можно было только утром. Но я была не уверена, что время не упущено безвозвратно. Я попыталась не впасть в истерику, что у меня не очень-то получилось. Наутро я обратилась за советом к другим сведущим людям, а также перечитала требования к проектам. Оказалось, что документов, о которых шла речь, не требовалось никогда, и я сделала все верно.

До конца объяснить себе этот случай я не могу до сих пор. Но когда сходные случайности повторились снова с тем же человеком , я крепко задумалась. Учитывая и другие неприятности, возникавшие прежде в общении, я приняла решение прекратить отношения, ограничиваясь впредь словами приветствия и вежливым вопросом «как дела».

Порой наш путь к поставленной цели занимает много времени, требует усилий, сосредоточенности и отказа от каких-то других благ и развлечений. Не всегда результат виден сразу, а наш выбор – понятен людям.

Например , многие женщины и мужчины ищут крепких долгосрочных отношений и настоящей любви. Однако часто находятся «друзья» и «доброжелатели», которые ведут долгие разговоры на тему того, что ничего подобного в жизни не бывает. Другие начинают упрекать в том, что любовь не нашлась из-за нашего неправильного поведения. Многие при этом забывают, что у них самих не все гладко или что они сами были недавно одиноки. Третьи и вовсе только и говорят, что о своей разгульной жизни и постоянно расписывают пьяные тусовки и краткосрочные связи как форму героизма.

Безусловно, каждый человек вправе выбирать свою модель поведения и жить так, как хочется ему. Но вправе ли он постоянно сыпать соль на рану и обесценивать цели, важные для других?

Главным противоядием при подобных ситуациях становится осознание истинного положения вещей и отвержение чуждых нам самим стереотипов . Ценность наших хороших поступков должна быть ясна, прежде всего, нам самим, и мы вправе дать отпор тем, кто навязывает нам иное. При необходимости можно ограничить или исключить общение с отдельными личностями или же морально отгородиться от них .

Если человек на пути к своей цели испытывает сомнения и переживает за результат, ему может быть особенно больно слушать разные нехорошие рассуждения. Иногда возникает чувство досады и внутренней боли, кажется, что выбранные цели неверны, возникает томление и неуверенность, даже зависть к жизни других.

Здесь очень важно отличить, чему же мы позавидовали: дурному или хорошему. Если у ближнего что-то сложилось, и мы испытываем досаду от того, что сами этого не имеем, это объяснимо, хотя и не очень красиво. Лечится это осознанием того, что все мы индивидуальны, у каждого своя жизнь, со своими испытаниями и достижениями, и Бог имеет промысел для всех нас . Ближний же в наших затруднениях в данном случае не виноват. Если же мы позавидовали плохому, прельстились непорядочностью и легким достижением целей с помощью сомнительных средств, необходимо для самого себя дать этим фактам недвусмысленную оценку. Мы вполне можем осудить неблаговидные поступки, при этом стараясь снисходительно относится к человеческим слабостям, в чем и выражается смысл заповеди «не суди, на не судим будешь».

Нужно вернуться к мысли о том, что для нас действительно важно, какие добродетели мы ценим и чего не принимаем. Как правило, это рассеивает досаду и дает нам спокойствие и силы двигаться дальше в нужном русле. А уж если неприятных и дурных людей можно обойти стороной, то зачем создавать себе трудности там, где они необязательны.

Ну, а о наших собственных недостатках и тараканах забывать также не стоит и, если мы уж выступили в роли дурного человека для кого-то, нужно раскаяться и постараться загладить свою вину. И будет Господь милостив всем нам, грешным.

Как говорится, с преподобным преподобен будешь…

Вот что ты сейчас сказал, я не понял.

(с) Фильм «Остров»

Воспроизводится по изданию: Н.М. Карамзин. Избранные сочинения в двух томах. М.; Л., 1964 Говорят, что автору нужны таланты и знания: острый, проницательный разум, живое воображение и проч. Справедливо: но сего не довольно. Ему надобно иметь и доброе, нежное сердце, если он хочет быть другом и любимцем души нашей; если хочет, чтобы дарования его сияли светом немерцающим; если хочет писать для вечности и собирать благословения народов. Творец всегда изображается в творении и часто -- против воли своей. Тщетно думает лицемер обмануть читателей и под златою одеждою пышных слов сокрыть железное сердце; тщетно говорит нам о милосердии, сострадании, добродетели! Все восклицания его холодны, без души, без жизии; и никогда питательное, эфирное пламя не польется из его творений в нежную душу читателя. Если бы небо наделило какого-нибудь изверга великими дарованиями славного Аруэта {Защитник и покровитель невинных, благодетель Каласовой фамилии, благодетель всех фернейских жителей имел, конечно, не злое сердце.}, то, вместо прекрасной "Заиры", написал бы он карикатуру "Заиры". Чистейший целебный нектар в нечистом сосуде делается противным, ядовитым питием. Когда ты хочешь писать портрет свой, то посмотрись прежде в верное зеркало: может ли быть лицо твое предметом искусства, которое должно заниматься одним изящным, изображать красоту, гармонию и распространять в области чувствительного приятные впечатления? Если творческая натура произвела тебя в час небрежения или в минуту раздора своего с красотою: то будь благоразумен, не безобразь художниковой кисти, -- оставь свое намерение. Ты берешься за перо и хочешь быть автором: спроси же у самого себя, наедине, без свидетелей, искренно: каков я? ибо ты хочешь писать портрет души и сердца своего. Ужели думаете вы, что Геснер мог бы столь прелестно изображать невинность и добродушие пастухов и пастушек, если бы сии любезные черты были чужды собственному его сердцу? Ты хочешь быть автором: читай историю несчастий рода человеческого -- и если сердце твое не обольется кровию, оставь перо, -- или оно изобразит нам хладную мрачность души твоей. Но если всему горестному, всему угнетенному, всему слезящему открыт путь во чувствительную грудь твою; если душа твоя может возвыситься до страсти к добру, может питать в себе святое, никакими сферами не ограниченное желание всеобщего блага: тогда смело призывай богинь парнасских -- они пройдут мимо великолепных чертогов и посетят твою смиренную хижину -- ты не будешь бесполезным писателем -- и никто из добрых не взглянет сухими глазами на твою могилу. Слог, фигуры, метафоры, образы, выражения -- все сие трогает и пленяет тогда, когда одушевляется чувством; если не оно разгорячает воображение писателя, то никогда слеза моя, никогда улыбка моя не будет его наградою. Отчего Жан-Жак Руссо нравится нам со всеми своими слабостями и заблуждениями? Отчего любим мы читать его и тогда, когда он мечтает или запутывается в противоречиях? -- Оттого, что в самых его заблуждениях сверкают искры страстного человеколюбия; оттого, что самые слабости его показывают некоторое милое добродушие. Напротив того, многие другие авторы, несмотря на свою ученость и знания, возмущают дух мой и тогда, когда говорят истину: ибо сия истина мертва в устах их; ибо сия истина изливается не из добродетельного сердца; ибо дыхание любви не согревает ее. Одним словом: я уверен, что дурной человек не может быть хорошим автором.

Наверно, ни одно из суеверий, возникших тысячи лет назад, не было столь распространенным, как вера в «дурной глаз» .

Если человек неожиданно заболевал неизвестной болезнью, то считалось, что его сглазили. Если переставали нестись куры, коровы не давали молока, падал скот, загорался дом — виноват был «дурной глаз» какой-нибудь местной ведьмы.

Особенно сильно вера в это явление была распространена в Европе в Средние века. Во всех странах пылали костры инквизиции, сжигали тысячи женщин, обвиненных в нанесении вреда посредством «сглаза».

Вера в «дурной глаз» повсеместно распространена и в наше время. Многие люди стыдятся признаться в этом. Тем не менее, войдя в доверие, можно услышать самые удивительные рассказы о случаях «сглаза» из уст высокообразованных и уважаемых людей.

Кроме сглаза, народ верит в «оговор». Растет, например, ребенок вполне здоровым, но вдруг встречает его соседка и говорит матери: «Какой у тебя парень здоровый вырос!» Слова эти произносятся «не в добрый час», и с этого времени ребенок начинает болеть, худеть и чахнуть.

Оговорить человека могут не только его враги, но и близкие люди (например, нанести такой вред ребенку может его собственная мать). В редких случаях человек может даже оговорить себя сам. Поэтому в разговоре крестьяне часто вставляют: «В час молвить», «не оговориться бы» и т. д. Считается, что эти слова-присказки предотвращают оговор.

В своей книге «О природе» Авиценна писал: «Часто душа влияет на чужое тело так же, как и на свое собственное — как, например, при воздействии дурным глазом».

Еще в Средние века наиболее передовые ученые догадывались, что глаз человека способен выделять загадочную энергию «од», которая может воздействовать на окружающих. Эту энергию удалось обнаружить только 120 лет назад, после того как была изобретена фотография.

Одним из первых, кто зафиксировал на фотопластинке загадочное излучение глаз, был парижский художник Пьер Буше. Это произошло случайно. Как он сам рассказывал, вечером он «напился до чертиков». Всю ночь в пьяном бреду ему снились гоняющиеся за ним черти с вилами. Рано утром, не выспавшись, он пошел в лабораторию: заказчики не могли ждать, и потому нужно было срочно проявить отснятые накануне фотопленки.

На рабочем столе вперемежку лежали кассеты — как экспонированные, так и чистые. Буше не стал разбираться, какие из них проявлять, какие нет — он проявил все. И остолбенел: с фотографических пластинок на него глядели те же мерзкие рожи ночных гостей с вилами.

Ученые заинтересовались этим явлением и вскоре в печати появились первые публикации о «психических фотографиях».

Признаки людей с дурным глазом

Вера в то, что взгляд обладает таинственной силой, которая может причинять вред другим людям, домашним животным и растениям, испокон веков распространена среди всех народов, живущих на земле.

Еще в Древней Римской империи существовал закон, согласно которому человек, виновный в сглазе, мог быть приговорен к смертной казни. О «дурном глазе» говорится в арабских сказках, скандинавских сагах, в преданиях австралийцев и ацтеков.

Вера в «дурной глаз» сохранилась и в наши дни. А раз люди боятся сглаза, то хотят знать, от кого он может исходить, и потому стремятся отыскать внешние признаки, отличающие человека, которого следует остерегаться.

Что это за признаки? Как определить, способен ли человек нанести вам вред своим взглядом?

Способы выявления обладателя «дурного глаза» различны у разных народов. Но всегда предполагается, что человека с «дурным глазом» выдают либо физические изъяны, бросающиеся в глаза, либо странности в поведении и облике. Так, в древности римляне и греки остерегались людей, страдающих косоглазием (кстати, косоглазие — один из признаков телепатических способностей), людей с большими глазами навыкате, а также лиц с глубоко посаженными маленькими глазками. Особую настороженность вызывали люди, у которых радужные оболочки глаз имели разный цвет (например, один глаз голубой, а другой карий).

Жители южных районов Земли, где преимущественно проживали черноглазые аборигены, обычно сторонились голубо- и сероглазых людей, и, наоборот, люди с севера побаивались людей с темными глазами.

Чувство страха вызывали люди с пышными бровями, а также те, у кого,брови срослись.

Другие признаки, по которым можно отличить людей, обладающих «дурным глазом»:

1. Одноглазые люди (поскольку одноглазый человек всегда будет завидовать человеку с двумя глазами; наверно, поэтому у многих народов силы зла всегда воплощает одноглазый великан).

2. Беззубые люди или люди с неприятным запахом тела.

3. Люди, у которых с цвет лица отличается от нормального (желтоватый, землистый).

4. Люди, страдающие худобой.

5. Люди, стремящиеся к уединению (одинокие, замкнутые, молчаливые).

6. Люди, разговаривающие сами с собой.

7. К людям, способным сглазить, в некоторых странах причисляли монахов нищенствующих орденов (Италия), монахов с длинными и распущенными бородами (Неаполь), кузнецов, канатчиков, бондарей (Бретань) и вообще всех нищих.

Во все времена было распространено мнение, что старые уродливые женщины обладают «дурным взглядом» и являются ведьмами. Еще Пифагор советовал никуда не ходить и оставаться дома, если у дверей встречалась уродливая старуха.

Дурной глаз ведьмы

Во времена инквизиции обладателей «дурного глаза» разыскивали по всей Европе и беспощадно сжигали на кострах. Понятия «сглаз» и «ведьма» всегда были неотделимы друг от друга. Процессов над ведьмами и колдунами становилось все больше. Требовалось научное обоснование выдвигаемых обвинений, и оно не заставило себя долго ждать. Изучением чародейства занимались все крупнейшие философы и богословы того времени.

Одним из них был святой Фома Аквинский. Путем философских размышлений он пришел к выводу, что «вследствие сильного душевного напряжения происходят изменения и перемещения в элементах человеческого тела.

Главным образом они связаны с глазами, которые посредством особого излучения заражают воздух на значительном расстоянии».

Фома Аквинский был убежден, что взгляд людей, склонных к злу, ядовит и несет порчу. В первую очередь он вредит детям, отличающимся большой впечатлительностью. Святой Фома добавлял, что «с божьего попущения или по какой-либо другой скрытой причине не обходится здесь без злобы дьявола, если женщина заключила с ним союз».

В Средние века считалось, что обладателями «дурного глаза» чаще всего бывают менструирующие женщины. «Новые и чистые зеркала становятся мутными, когда в них смотрит женщина во время менструации»,— такое мнение было распространено во многих странах. Некоторые авторы рассказывали о случаях, когда в присутствии таких женщин рвались струны музыкальных инструментов, вяли огурцы и тыквы.

В декабре 1484 года папа Иннокентий VIII обнародовал буллу, в которой говорилось, что многие люди в Германии и некоторых других странах «своим колдовством, чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными порочными и преступными деяниями причиняют женщинам преждевременные роды, насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды на деревьях, равно как портят мужчин, женщин, домашних животных и других животных, а также виноградники, сады, луга, пастбища, нивы, хлеба и все земные произрастания; что они нещадно мучают как внутренними, так и наружными ужасными болями мужчин, женщин и домашних животных; что они препятствуют мужчинам производить, а женщинам зачинать детей и лишают мужей и жен способности исполнять свой супружеский долг; что, сверх того, они кощунственными устами отрекаются от самой веры, полученной при святом крещении, и что они, по наущению врага рода человеческого, дерзают совершать и еще бесчисленное множество всякого рода несказанных злодейств и преступлений, к погибели своих душ, к оскорблению божеского величия и к соблазну для многого множества людей».

Борьбу с ведьмами в Германии и Франции возглавили члены ордена доминиканцев профессора богословия Г. Инститорис и Я. Шпренгер. Они не только руководили расследованиями и казнями тысяч людей, но и составили руководство для инквизиции «Молот ведьм», где рассказывалось о способах колдовства и признаках, по которым можно было угадать ведьму. В этой же книге говорилось и о дурном глазе.

«Может случиться,— писали Г. Инститорис и Я. Шпренгер,— что мужчина или женщина, бросив взгляд на тело мальчика, производит в нем некоторые изменения с помощью дурного глаза, воображения или чувственной страсти.

Чувственная страсть соединена с известным изменением тела. Глаза же легко воспринимают впечатления. Поэтому часто случается, что внутреннее дурное возбуждение дает им дурной отпечаток. Сила воображения легко отражается в глазах вследствие их чувствительности и близости центра воображения от органов чувств.

Если глаза полны вредительских свойств, то может случиться, что они придают окружающему воздуху дурные качества. По воздуху они достигают до глаз мальчика, на которого смотрят, и достигают через них до внутренних его органов. В результате он лишается возможности переваривать пищу, телесно развиваться и расти.

Опыт позволяет в этом воочию убедиться. Мы видим, что страдающий болезнью глаз человек может-временами своим взглядом навести порчу на того, кто на него посмотрит. Это происходит потому, что глаза, полные злых свойств, заражают окружающий воздух, через который заражаются и здоровые глаза того, кто на них посмотрит.

Заражение передается по прямой линии... При этом воображение того, кто полагает, что может заразиться, имеет большое значение».