Кроме этого стихотворения, Тютчев написал несколько других философских миниатюр-моностроф («Когда пробьёт последний час природы», «Природа - сфинкс», «Нам не дано предугадать») .
Написание и публикация
Стихотворение было написано Тютчевым на клочке бумаги. Оригинал хранится в Пушкинском Доме (РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 32. Л. 2. ), копия есть в Муранове . Датируется через пометку в альбоме Тютчевой-Бирилёвой , где содержится копия стихотворения. Первая публикация в 1868 году (Стихотворения Ф. И. Тютчева М ., 1868, с. 230) .
Автограф содержит необычную пунктуацию: тире в первой строке: «Умом - Россию не понять», отсутствие знака препинания в конце четверостишия, тире вместо точки во второй строке, запятая после «У ней» в третьей строке. При перепечатке иногда сохраняется тире в первой строке для подчёркивания паузы .
Анализ
По мнению Ф. Б. Тарасова, Тютчев понимал революцию как «нравственный факт общественной совести, обличающий внутреннее настроение человеческого духа и оскудение веры в Западной Европе». Антихристианские корни революции привели Тютчева к мысли о России как «святом ковчеге», всплывавшем над всеобщим «громадным крушением». Ф. Б. Тарасов считает, что уподобление России Ноеву ковчегу здесь «очевидно» . В течение XX века поэтичность стихотворения ставилась под сомнения, его сводили к «лозунгу мессианской роли России» .
Согласно А. П. Сковородникову и Г. А. Копниной, всё творчество Тютчева свидетельствует о том, что в стихотворении речь идет об уникальности и самобытности России и её народа , но оно сегодня используется для пропаганды с использованием тактики манипулятивного использования цитат (на примере статьи «Встреча со свинксом» , в которой стихотворение используется как иллюстрация тезиса о том, что Тютчев придумал свой «парадокс» потому, что был «иностранцем»). Манипулятивные возможности использования этого четверостишия подчёркивает и Александр Кушнер : «Существует особое искусство выдергивать из поэта цитату, как перо из птицы, - и затем размахивать ею…» .
Русский менталитет
Четверостишие неоднократно использовалось философами при обсуждении русского менталитета .
Многие авторы рутинно отождествляют мысль четверостишия с русским иррационализмом («апология русского маниакального иррационализма» ).
Влияние на культуру
В конце XX века первая строка четверостишия стала популярной цитатой , породив как известную пародию Губермана 1970-х годов (также приписываемую Юзу Алешковскому) , так и названия многочисленных книг .
Напишите отзыв о статье "Умом Россию не понять"
Примечания
- Светлана Валюлис. Справочник по литературоведению. Швиеса, 2004. С. 158.
- Голышева, Галина Эриевна. Как рождается художественный образ? : анализ стихотворения Ф. И. Тютчева «Умом Россию не понять…». // Русский язык в школе. - 2012. - № 4. - С. 23-27.
- . // Ф. И. Тютчев. Полное собрание сочинений и писем в шести томах. Том 2. Стихотворения 1850-1873. С. 102.
- на сайте усадьбы «Мураново».
- .
- на сайте ЯРУС
- А. П. Сковородников, Г. А. Копнина. . Политическая лингвистика 3 (41), 2012.
- . Новая газета. 2005. № 53.
- Александр Кушнер. . «Новый Мир» 1996, № 5.
- Бердяев Николай. .
- О. Д. Волкогонова .
- Сергей Трунин. . СМИ и современная культура. БГУ, 2012. С. 536.
- Юрий Крупнов . . Наследник , № 32.
- Николай Бердяев. .
- Максим Горький . . // Новая жизнь. 1905. № 1, 4, 12.
- Константин Душенко. . Эксмо, 2006. С. 135.
- Губерман И. М. . Неофициальный сайт Игоря Губермана. Проверено 8 июля 2014.
- Эльгиз Абдулович Поздняков . «Умом Россию не понять…». Бослен, 2008.
- Вячеслав Апанасенко. «Умом Россию не понять…». Минувшее, 2007.
- А. Ю. Кожевников, Т. Б. Тихонова. Умом Россию не понять: словарь приколов. ОЛМА Медиа Групп, 2006.
Литература
- Ф. Б. Тарасов. . // Ф. И. Тютчев. Полное собрание сочинений и писем в шести томах. Том 2. Стихотворения 1850-1873. С. 102.
- Г. Сырица Непереводимое в переводах (стихотворение Ф.Тютчева «Умом Россию не понять…»). - Valoda - 2004.
- Голышева, Галина Эриевна. Как рождается художественный образ? : анализ стихотворения Ф. И. Тютчева «Умом Россию не понять…». Русский язык в школе. - 2012. - № 4. - С.23-27.
- О. Д. Волкогонова . .
- Тютчев Ф. Избранное. Всемирная библиотека поэзии. - Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.
- Бердяев Н. Душа России. - М.: Тип. И. Д. Сытина, 1915. - 42 с.
Ссылки
- на различные языки
- (читает И. Смоктуновский)
Отрывок, характеризующий Умом Россию не понять
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J"ai assez fait l"Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C"est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c"est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n"y a qu"un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n"y a qu"un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Текст и анализ знаменитого стиха Федора Тютчева "Умом Россию не понять..."
Для начала текст стихотворения полностью. Оно очень короткое:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
Федор Тютчев долгие годы жил за границей, вдали от Родины. Он наблюдал за укладом жизни европейцев, их бытом, но, в то же время, душой он всегда стремился обратно на Родину, в Россию. Эти душевные сомнения и терзания воплотили себя в жизнь в произведении, которое он написал в 1866 году. Проводя анализ этого стихотворения, нужно помнить, что Тютчев много наблюдал за жизнью людей в Европе. Он видел их культуру, особенности жизни, отмечал для себя, как благопристойно устроена их жизнь, восхищался их культурой и терпением. Но помимо этого он не находил в них того огня, который присущ русскому человеку, размаха души, любви к жизни. Казалось бы, исход понятен: великая Европа должна процветать и наращивать обороты развития, но происходит все по другому сценарию: именно Россия дает миру великих поэтов, художников, скульпторов, увеличивает темпы экономического роста по сравнению с Европейскими державами.
Действительно, «умом Россию не понять». Это не та страна, представление о которой поддается какой-либо логике. Народ русский живет душой, эмоциями. Они и подвигают его на великие свершения. Иносказательно говорит Федор Тютчев о том, что «аршином общим не измерить» Россию. Она самобытна, не похожа ни на одну другую страну в мире, а он их повидал много, будучи дипломатом. Именно потому, что русский народ самобытен, постоянно стремится к развитию, русская нация не исчезнет, не начнет затухать как старая Европа, а будет расти и давать миру все новые и новые таланты.
«У ней особенная стать…», - Тютчев подчеркивает непредсказуемость русского народа, отличие от других стран. Россия для Тютчева - это гордая и независимая страна, никем и никогда не порабощенная. «…в Россию можно только верить», заканчивает Тютчев свои размышления о Родине. Он не призывает к вере каждого, а говорит слово «можно», тем самым предоставляя читателю свободу выбора. Именно вера в такой народ, по мнению автора, будет двигать общественными мировыми процессами. Стихотворение Тютчева очень короткое - всего четыре строки и, тем не менее, несет в себе глубокий смысл. Логически оно построено по принципу факт-аргумент-вывод. При этом стихотворение очень динамично, потому что держится на глаголах. Стихотворение Тютчева - это отражение русского менталитета и русского человека. По нему можно судить о каждом из русских людей.
В своем наиболее известном произведении, четверостишии «Умом Россию не понять», Тютчев поднимает патриотическую тему . При этом Россия для поэта является не абстрактной отчизной, а воплощением великого русского духа. Стихотворение было написано 28 ноября 1866 года и записано Тютчевым на клочке бумаги, который сейчас хранится в Пушкинском доме. Впервые стихотворение было опубликовано в 1868 году.
Философская миниатюра – плод размышлений Тютчева, попытка понять феномен собственной страны. Поэт, имея богатый опыт дипломатической деятельности в европейских странах, оценивал русскую культуру и политику в сравнении с европейским опытом. В строке «Аршином общим не измерить» автор подчеркивает самобытность русского народа и русского менталитета, загадочность и непредсказуемость русской души, не укладывающиеся в общеевропейские представления и стереотипы поведения.
По мнению Тютчева, именно удивительный образ мышления русского народа – залог того, что русский народ не погрязнет подобно европейцам в мещанских устремлениях, а всегда будет развиваться в любых, даже самых сложных условиях.
Миниатюра имеет характерную для поэта двухчастную композицию с четким разделением содержания. Первые две строки утверждают мысль об особой роли России, которую невозможно познать интеллектом, общепринятыми мерками; ее познание находится за рамками человеческих возможностей. Использование отрицательных частиц «не» усиливают лексическую значимость существительных «умом», «аршином». Поэт противопоставляет в стихотворении ум и веру. Третья строка объясняет особую роль России – «У ней особенная стать» . При этом слово «стать» несет в себе образ человека: именно люди в России особенные, особенные своей широкой душой, сильным духом. Заключительная строка содержит вывод-идею, а выделительная частица «только» подчеркивает при этом исключительность России.
Стихотворение, являющееся монострофой по форме, написано характерным для Тютчева четырехстопным ямбом, придающим произведению возвышенные, одические интонации. Внутреннее движение в стихотворении создается с помощью глаголов: понять, измерить, верить .
Стихотворение «Умом Россию не понять», образно и метко характеризуя Россию, не только выразило духовное кредо поэта, всей душой любившего свою страну, но и продолжает нести глубокий духовно-нравственный смысл для потомков.
- Анализ стихотворения Ф.И. Тютчева «Silentium!»
- «Осенний вечер», анализ стихотворения Тютчева
- «Весенняя гроза», анализ стихотворения Тютчева
- «Я встретил вас», анализ стихотворения Тютчева
- «Последняя любовь», анализ стихотворения Тютчева
- «Фонтан», анализ стихотворения Тютчева
Стихотворение "Умом Россию не понять" Тютчев написал 28 ноября 1866 г. Впервые опубликовано в 1868 г.
- И.С. Аксаков писал, что "любовь к России, вера в её будущее, убеждение в её верховном историческом призвании владели Тютчевым могущественно, упорно, безраздельно, с самых ранних лет и до последнего издыхания".
- Тютчев воспринимал революцию как "нравственный факт общественной совести, обличающий внутреннее настроение человеческого духа и оскудение веры в Западной Европе". В статье "Россия и революция", написанной в 1848 г., он сравнивал Россию с всплывающим над "громадным крушением Западных царств" "святым ковчегом".
Стихотворение "Умом Россию не понять" читают :
Вариации на тему "Умом Россию не понять" . Едва ли музыка тютчевского четверостишия кого-то оставила равнодушным. Это – одна из вершин русской поэзии. Но вот, музыка отзвучала, и появляются мысли. У некоторых в стихах:
Ничего привлекательного, а тем более, романтичного, в сочетании непонимания и веры нет. В одном из рассказов Бунин написал: "Из русского народа, как из дуба, выходит и икона, и дубина". Почти тысячу лет из него делали икону, а в 1917 г. оказалось, что получилась дубина. Ну, а про "особую стать" в "Дубинушке" сказано:
Всё-таки надо понимать Россию, чтобы в очередной раз народ-богоносец не разочаровал верящих в него.
В России из короткого стихотворения Тютчева "Умом Россию не понять сделали икону, вложив него совсем не тот смысл, который вложил сам Тютчев.
Итак, текст:
"Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать -
В Россию можно только верить."
1. Когда было написано оно
2. Убеждения самого Тютчева
3. Почему он это написал
1. Стихотворение написано в 1866 году, через 5 лет после отмены в России крепостного права
2.Тютчев много лет прожил в Европе, находясь на государственной дипломатической царской службе, и был ярым сторонником европейских ценностей, считая их идеалом.
3. Написал Тютчев эти слова по причине разочарования автора в своём народе, получившем свободу, но так и оставшемся рабом.
Он написал то, что написал. И понимать это надо буквально, а не сочинять сказки про " загадашную русскую душу" и "особый путь России" .
В этом стихотворении воплотилось крушение надежд самого Тютчева на превращение России в европейское государство, а её народа в европейский.
Он понял, что выгребная яма истории и Мира, коей является Россия, ещё более стала погружаться в свинство, зверства и мракобесие.
Имеющий глаза да увидит.